Серьёзные намерения и несерьёзные результаты

Вадим Антонов

1 апреля традиционно принято разыгрывать и дурачить окружающих. Однако есть люди и организации, которым по долгу службы приходится серьёзно рассматривать любые, даже самые абсурдные, обращения в свой адрес, поступающие бесконечным потоком круглый год. В военное время этот поток увеличивается многократно: люди стремятся помочь стране и армии. Все обращения необходимо рассмотреть и дать на них аргументированный ответ, ведь среди «пустой породы» безграмотных и фантастических описаний могут оказаться идеи или проекты, пригодные для реализации. В довоенные и военные годы при каждом наркомате существовал отдел, куда стекались изобретения и рационализаторские предложения. Мы уже обращались к подобным архивным материалам, но эта тема неисчерпаема. Ниже представлена очередная подборка интересных проектов, поступивших в Главное автобронетанковое управление Красной армии (ГАБТУ КА) в 1940–1943 гг.

Горная танкетка-амфибия

8 июля 1940 года в отдел изобретений наркомата обороны (НКО) поступило письмо от воентехника 1-го ранга В.А. Зевина. Недавно закончилась советско-финская война, и многие военные были под впечатлением от неё. Зевин считал, что поле боя в будущих войнах на море, суше и в небе будет принадлежать вездесущей «москитной технике».

По его мнению, массивная самоходная техника должна дополняться малыми танками и вездеходами, а также вооружёнными танкетками-амфибиями, способными передвигаться по любой местности. Танкетка-амфибия предполагалась скоростной манёвренной машиной с хорошей проходимостью, способной до определённого предела воевать даже в горах и обладающая малыми габаритами для уменьшения заметности.

Изучив состоящие на вооружении РККА танкетки, Зевин считал, что его конструкция более надёжна и потенциально более востребована. Предлагаемая им танкетка могла преодолеть любую реку, ров до трёх метров шириной и забраться по склону с крутизной до 50°. Одним из вариантов использования называлась разведка: танкетка «совершенно не будет заметна» даже в высокой траве.

Мотор брался «автомобильный», радиатор «обыкновенный газовский», баки для масла и бензина размещались в центре танкетки и были «кругом защищены» броней толщиной 7–8 мм. Вооружение составляли четыре пулемёта: два ручных ДП-27 и спарка авиационных ДА. Передние пулемёты являлись еще и зенитными, т. к. могли подниматься на «регулируемой стойке-трубе». Задние пулемёты размещались во вращающейся башенке, горизонтальный сектор обстрела которой составлял 280°, а вертикальный ±15°. Экипаж танкетки-амфибии состоял из двух человек, которые размещались лёжа. Входной люк «для удобства маскировки» располагался снизу, а в качестве альтернативного решения было предусмотрено два люка по бокам. Корпус делался герметичным, управление «как и у других танков», при этом сзади было нарисовано колесо, которое «служит рулём».

В конце говорилось: «Описание ещё немного не всё, следует всё показать, рассчитать в отдельности каждую деталь. Но у меня нет времени и достаточного образования — хотя разработку я мог бы осуществить на 50-70%».

«Аэроистребитель танков» Лебединского

Интереснейший проект — очень детально проработанный, с массой расчетов и сопроводительных чертежей — предложил весной 1941 года инженер-механик Н. К. Лебединский из Центрального конструкторского бюро №22 (ЦКБ-22) наркомата боеприпасов.

Своё изобретение он именовал «Аэроамфибия» или «Аэроистребитель танков». Это была смесь самолёта и колёсно-гусеничной машины с пропеллером в передней части. Амфибия могла двигаться по суше и воде, корпус был цельнометаллический (дюраль), для движения по воде предусматривался нижний киль. Впереди монтировались короткие неподвижные крылья с изменяемой водителем подъёмной силой, позволявшие приподнимать нос машины. Внутри кузова размещалась противопульная броня.

Передвигалась конструкция на колёсно-гусеничном ходу за счёт тяги пропеллера. Гусеницы могли сниматься. Опиралась амфибия на два шасси с независимой рессорной подвеской, а под крыльями были два ленивца на общей оси с направляющими-костылями. Костыли могли убираться и служили одновременно направляющими и натяжителями гусениц. Центр тяжести находился впереди оси опорных колёс — чтобы машина не заваливалась. Костыли также были опорой на стоянке или когда истребитель двигался на малой скорости со снятыми гусеницами. При большой скорости земли касались только опорные колеса.

В верхней части корпуса была оборудована кабина водителя, прикрытая козырьком из пуленепробиваемого стекла, позади пилота была сделана вращающаяся пулемётная башенка из того же материала, в которой сидел пулемётчик-наблюдатель. Вооружение «Аэроистребителя» составляла 37-мм пушка, стрелявшая сквозь втулку винта, и турельная пулемётная установка «авиационного типа» в башенке.

Помимо крыльев спереди, в хвостовой части для прыжков (перелётов) через препятствия и стабилизации «Аэроистребителя» при движении по неровной поверхности были предусмотрены «убирающиеся крылья, выдвигаемые на любую требуемую величину».

Поворот и торможение осуществлялось фрикционами на опорных колесах, остановка была возможна только при выключенном двигателе. Был предусмотрен задний ход на одной скорости, в этом случае посредством карданного вала за счёт отбора мощности мотора. Этот же вал был необходим для привода гребного винта, расположенного в нижней кормовой части в специальном раструбе, предохранявшего винт от ударов. Включение гребного вала одновременно выключало пропеллер и ставило его в горизонтальное положение.

Предполагалось использовать «Аэроистребитель» как разведчик, машину поддержки, штурмовик высот, скоростной вооружённый катер. Скорость движения по суше предполагалась около 150 км/ч, по воде — до 53,5 км/ч при весе лишь 1500 кг.

На первый проект Лебединского в мае 1941 года от ГАБТУ последовал негативный отзыв, и предложение отклонили. Машина не имела бронирования, винт не защищался от ударов о посторонние предметы и грунт, отсутствовал круговой обстрел из пушки, не было возможности вести обстрел из пулемётной башни через винт. Гусеница должна была быстро изнашиваться и легко спадать при больших скоростях, не было возможности регулировать тяговое усилие винта.

В ноябре 1942 года, находясь вместе с ЦКБ-22 в эвакуации в Пензе, Лебединский прислал доработанный проект «Аэроамфибии». Он предусмотрел бронирование машины: башни — 12 мм, борта — 11 мм, верха — 8 мм и дна — 6 мм. Винт предлагалось убрать в кожух. В башню устанавливалась 37-мм пушка ШКАС и спаренный 7,62-мм пулемёт, причём из-за уменьшенного диаметра винта отпадала нужда в синхронизации оружия. Скорость вращения винта можно было регулировать дросселем. Для предотвращения спадания гусеницы предлагалось сделать двойной венец колеса, а траки оснастить зубцами. Из-за бронирования расчётный вес машины увеличивался до 2650 кг, а скорость снижалась до 120 км/ч по суше и до 40 км/ч по воде.

Помимо пушечного вооружения, Лебединский предложил вариант вооружения тумбовой установкой с реактивными орудиями на 12 выстрелов. Защиту экипажа от реактивной струи в момент выстрела он не предусмотрел. Использовать «Аэроамфибии» изобретатель предлагал на равнинной местности Украины, Белоруссии, Крыма и Северного Кавказа: «В нужный момент, на большой скорости, внезапно решительно атаковать противника, обрушив на него мощь пушечно-пулемётного огня, а также атакуя психически».

Простота конструкции, по мнению автора, позволяла организовать производство изобретения в короткий срок, после чего «сосредоточить на решающем участке фронта несколько тысяч «Аэроамфибий» и совместной атакой с другими родами войск «обеспечить разгром и деморализацию немецких армий». Проект был отклонен по причине больших габаритов, слабого бронирования, низкого при малом диаметре КПД винта и отсутствия возможности вести прицельный огонь на большой скорости.

Тяжёлый полужёсткий танк Мощевитина

16 мая 1941 года из Ленинградского училища инструментальной разведки зенитной артиллерии в отдел изобретений при НКО было отправлено письмо, в котором председатель комиссии училища по изобретениям и рационализации пересылал изобретение, вероятно, одного из преподавателей — военного инженера 2-го ранга Мощевитина. Он предлагал принять на вооружение тяжёлый полужёсткий танк, состоявший из звеньев, шарнирно соединённых между собой. Поворот танка осуществлялся за счёт поворота носовой части.

Одним из преимуществ по сравнению с традиционными танками было то, что длина танка не оказывала влияния на ширину гусеничного хода, а значит, не требовалось сокращение внутреннего объёма, можно было не делать плотную компоновку внутренних агрегатов и вооружения. Это обстоятельство, как это ни странно звучит, позволяло построить тяжёлый танк, преодолевающий водные преграды, как обычный лёгкий танк-амфибия.

Среди других преимуществ отмечались лучшая проходимость через препятствия (рвы, эскарпы), мощное вооружение, почти полная защищённость гусеницы, возможность использования для транспортировки войск под огнём противника. Недостаток тоже был указан — низкая поворотливость в сравнении с обычным танком, но это признавалось несущественным. Броня должна была защищать танк от огня 45-мм пушек, чего на 1941 год вполне хватало.

Вооружение танка составляли две 76-мм и две 45-мм пушки, а также шесть пулемётов. Толщина брони в лобовой и боковых частях составляла бы 60 мм. Экипаж был большой, 20 человек. При длине 13,5 метров танк весил бы 66-67 тонн.

Отзыв из ГАБТУ последовал за 10 дней до начала войны и поставил крест на разработке: отмечались сложная из-за нескольких гусеничных ходов трансмиссия, сложное устройство корпуса из-за шарниров, способность преодолевать противотанковые препятствия хуже заявленной, запредельная цена изготовления. Вдобавок указывалось: «Такого рода корпус не имеет преимуществ ни для малых, лёгких, средних и даже для перспективных тяжёлых танков весом 50–100 тонн».

Средний танк красноармейца Долгова

В январе 1943 года от красноармейца А.К. Долгова поступил проект нового среднего танка, названного «Народный мститель». При длине танка 5,9 метра его корпус имел выступ шириной 3,1 метра в широкой части и 2,4 метра — в узкой. Наиболее толстые бронеплиты (20 мм) Долгов расположил в лобовой и боковых частях танка, а также в башне. Ходовая часть планировалась колёсно-гусеничная, с возможностью снятия гусениц.

Отделение управления располагалось в передней части танка, где сидели механик-водитель и командир. У командира был пулемёт и телефонно-сигнализационная связь с радистами и артиллеристами в башне. Наблюдение велось через четыре смотровые щели со стёклами-триплексами. В танк можно было попасть либо через люк в передней части, либо через башню.

Боевое отделение находилось позади отделения управления. Здесь во вращающейся башне размещалась 76-мм пушка и спаренный с ней пулемёт калибра 7,62 мм. На люке монтировалась зенитная установка, куда мог ставиться в случае необходимости пулемёт. Там же хранился боекомплект. Команда башни «для удобства работы» располагалась на подвесных сиденьях-лямках. Наблюдение велось через смотровые щели, оптические прицелы и геоскоп.

Непосредственно за боевым отделением располагалось моторное отделение, отгороженное от боевого лёгкой двойной броней толщиной 3–5 мм, между которой находилась прокладка из огне- и звуконепроницаемого материала. Тут располагались двигатель, трансмиссия, баки с бензином и маслом.

Совсем в корме танка, позади моторного отделения, было задумано «отделение связи или вспомогательное» — там находился помощник механика-водителя и радист. От моторного отделения их отделяла перегородка, аналогичная той, что отделяла боевое. Таким образом, помощник механика-водителя мог осматривать и регулировать двигатель прямо во время движения. Также в этом отделении находилось дублированное управление танком, аккумуляторы, крупнокалиберный пулемёт и часть патронов и снарядов.

Нахождение крупнокалиберного пулемёта во вращающемся гнезде в корме танка было необходимо «для уничтожения пулеметных гнёзд и противотанковых орудий или ДЗОТов, которые танк проскочил».

Основными достоинствами такой конструкции автор считал повышенную проходимость из-за двух пар гусениц, сдвинутых друг относительно друга; невозможность вывести из строя сразу всю ходовую часть — в случае повреждения гусениц танк мог двигаться на колесах; центральное расположение двигателя — сложно вывести его из строя; двойное управление; разделение танка на отсеки — бронебойщики и гранатомётчики врага будут дезориентированы новой конструкцией, и их стрельба будет менее эффективной.

Недостатки красноармеец Долгов тоже перечислил: помощнику механика-водителя будет жарко, увеличится усилие разворота из-за увеличения трения при соприкосновении гусениц с землёй, конструкция будет дороже из-за двойного управления. Ответ ГАБТУ был отрицательным: из-за толщины брони, колёсно-гусеничного хода, двойного управления и выступающих за пределы ходовой частей корпуса снижалась проходимость танка.

Проект тяжёлого танка инженера Алексеева

В начале 1943 года сделал своё предложение по усовершенствованию тяжёлых танков инженер-механик завода №8 из города Чкалов (ныне Оренбург) К.Н. Алексеев. В обосновании проекта он обращался к опыту боёв в 1914–1917 гг., когда броневики, по его словам, «при взятии укреплений могли подходить [к ним] близко и разбивать их в упор».

Из-за развития противотанковых средств, по мнению изобретателя, современные тяжёлые танки перестали представлять угрозу для противника, какую ранее являли броневики. Поэтому он предлагал «переодеть существующие машины в броню другого вида, с округлённой поверхностью — по типу, показанному мною на эскизном рисунке». От такой брони снаряды, пули и бомбы должны были рикошетить, а зажигательные смеси — стекать, т. е. танк мог бы подходить к огневым точкам врага вплотную и расстреливать их в упор.

На изменении брони Алексеев не остановился. По его мнению, требовалось «увеличить огневую мощность танка за счёт установки в башне танка орудия увеличенного калибра — 76 мм». Для уменьшения отдачи пушку надо было ставить безоткатную, «системы инженера Курчевского», а её сопло требовалось вывести за пределы башни, чтобы горящие газы не навредили экипажу.

Чтобы увеличить точность и скорострельность, Алексеев предлагал стабилизатор орудия, или «устройство башни с автоматическим сохранением наводки орудия на цели независимо от поворотов, наклонов и кренов танка при движении по неровностям почвы».

В конце письма изобретатель выражал уверенность что «оснащение такими танками нашей доблестной Красной Армии намного приблизит время полного разгрома фашистской армии и тем самым приблизит срок окончания войны».

В ответе, полученном в марте 1943 года, указывалось, что форма танка определяется не только соображениями снарядостойкости, но и целым рядом других факторов, поэтому предложение неактуально. Относительно вооружения 76-мм пушкой отмечалось: «Наш тяжёлый танк (так же, как и средний) вооружен 76-мм пушкой с самого момента своего появления, поэтому Ваше предложение, очевидно, возникшее вследствие неосведомлённости, не имеет смысла». Про автоматический стабилизатор в ответе не упоминалось, но этой идеей в ГАБТУ уже занимались.

Танк-истребитель «Пластун» отца и сына Курочкиных

Иные из изобретателей были очень настойчивы в своих предложениях и, если ответ из одного наркомата их не устраивал, отправляли эскизы и описания в другой. Так произошло и с изобретением отца и сына — А.Г. Курочкина и В.А. Курочкина.

Первый раз они направили свое предложение 18 мая 1943 года в наркомат танковой промышленности (НКТП). Там ознакомились с их предложением и оперативно ответили, что оно не представляет интереса. 27 мая Курочкин-старший написал уже в наркомат обороны (НКО) и просил рассмотреть предложение повторно, так как НКТП не указал причин отклонения проекта. Заодно он просил о переводе сына из Воткинска, где тот учился в 3-й Ленинградской пехотной школе, в Москву, мотивируя это необходимостью помощи в работе над изобретением.

Курочкины предлагали некий танк-истребитель типа «Пластун» (ТИП) — небольшой высоты, с экипажем из двух человек, на гусеничном ходу и с мощным вооружением, способный бороться как с пехотой, так и с танками противника. Вооружение из пушки, гранатомёта и двух пулемётов они разместили в неподвижной башне, смещённой к корме. Высота корпуса вместе с башней была всего 0,67 м, и при ширине 1,8 м танк имел длину 2,8 м.

Экипаж попадал внутрь через люки в башне и занимал полулежачее положение. Позади башни в герметичном отсеке размещался двигатель. Ходовая часть во избежание разрушения её снарядами прикрывалась с боков выпуклыми съёмными крышками. В бою на дальних дистанциях «Пластун» мог вести огонь из пушки и пулемётов, а в ближнем бою — из гранатомёта:

«Например, для уничтожения танков противника граната выбрасывается под танк спереди или сбоку и т.д., где она при действии постоянной дистанционной трубки (типа ручной гранаты) и разрывается, чем и уничтожает танк противника. Для уничтожения блиндажей, ДОТов и ДЗОТов граната забрасывается через амбразуру вовнутрь, где она разрывается и уничтожает названные укрепления, также граната забрасывается и в траншеи и в окопы».

Надежды на то что НКО отнесется к проекту иначе, чем НКТП, не оправдались, и предложение вновь отклонили.

Танк-вездеход Остапенко

В конце августа 1943 года в штаб железнодорожных войск Воронежского фронта поступило предложение от старшего техника-лейтенанта Д.И. Остапенко. Оно было рассмотрено помощником командующего БТиМВ фронта, а потом переадресовано в ГАБТУ. Техник-лейтенант предлагал танк на типе движителя, который «ранее не применялся в технике». Он передвигался не на гусеницах, а на катках, которые приводились в движение «пальцами передач». По уверению Остапенко, такой способ обеспечивал более полную передачу мощности от мотора.

Катки занимали всю площадь под днищем танка; это уменьшало удельное давление на грунт и увеличивало проходимость. Они разделялись пополам посередине и могли вращаться в разные стороны, за счёт этого происходил поворот или разворот.

Как преимущество своего проекта автор указал устойчивость конструкция к повреждениям от взрывов, а большое количество «пальцев передач» делало их неуязвимыми для связок гранат. Кроме того, танк невозможно было поразить в днище, а после его проезда оставалась накатанная дорога, по которой мог пройти «любой автотранспорт». При движении по минному полю танк должен был передавить все мины без серьёзного для себя ущерба. Ходовая часть такого типа могла быть изготовлена в любой мастерской, оснащённой токарными, строгальными и фрезерными станками.

В заключении ГАБТУ, оформленном по результатам рассмотрения проекта, указывался ряд недостатков. Высказывались сомнения в малом давлении на грунт, критиковалось отсутствие обоснования типа и мощности двигателя, а предлагаемая червячно-цепная передача и рессорная подвеска была сочтена сложной по конструкции и в то же время не дающей преимуществ перед существующими типами. Тем не менее в выводах говорилось, что «передача пальцами на катки требует отдельного рассмотрения как самостоятельное рацпредложение».

Статья написана по документам фонда Главного автобронетанкового управления Красной армии (ГАБТУ КА)

https://warspot.ru/14395-serieznye-namereniya-i-neserieznye-rezultaty