С февраля 1915 года инженеры Комитета по сухопутным кораблям безуспешно бились над самоходной бронированной машиной — чудо-оружием для британской армии. Шли месяцы, но никто из них не достиг сколь-нибудь значимого успеха, и вообще стало казаться, что британское Адмиралтейство пригрело под своим крылом компанию пустозвонов.
А тем временем другой продукт технического развития уже несколько лет как воплотился в металле и к 1915 году даже успел повоевать. Речь идёт о бронеавтомобилях — «сводных братьях» будущего танка. Эти колёсные машины появились на рубеже XIX и XX столетий. Военные, как это часто бывало, отнеслись к новинке прохладно. Поэтому первые части бронеавтомобилей появились в армиях европейских держав далеко не сразу. Тем интереснее тот факт, что следы шин первых таких подразделений пересекли театр Великой войны от Ла-Манша до Кавказа.
Первый бронедивизион Западного фронта
Первый удар молота мировой войны обрушился в 1914 году на Бельгию. Офицер Генерального штаба Шарль Анкар выезжал на передовую на личном автомобиле «Минерва». Чтобы сделать эти поездки безопаснее, находчивый бельгиец решил обшить машину стальными листами и оборудовать 8-мм пулемётом Гочкиса. Так богиня мудрости и войны надела доспехи и отправилась сражаться. Бронеавтомобиль, способный разгоняться по шоссе до 90 км/ч, участвовал в налётах на немецкие позиции, и не без успеха. Но потом первая бронированная «Минерва» угодила в ловушку и была уничтожена.
Бронеавтомобиль «Минерва» с экипажем
Если командование и заметило инициативу Анкара, то не придало ей особого значения. Зато бельгийский военный атташе в Париже майор Огюст Коллон шагнул намного дальше своего коллеги, организовав во Франции поздней осенью 1914 года полноценный дивизион бронеавтомобилей. «Минервы» и «Пежо», бронированные и вооружённые 37-мм пушками и пулемётами, доходили по боевой массе до четырёх тонн. Экипаж каждой машины состоял из командира, стрелка и водителя с помощником.
В распоряжении Бельгийского бронекорпуса были собственная ремонтно-техническая служба и самокатные (велосипедные) части. Коллон видел своё детище элитным подразделением. Он заказал униформу дивизиона парижским кутюрье, а бойцов предпочитал набирать из аристократии. Впрочем, не только: один из самых харизматичных бойцов, носивший псевдоним Констан ле Марен, прославился своим боевым кличем «Мы отрубим им головы!», который впоследствии прогремел даже на Русском фронте. Ещё одной характерной персоной был 18-летний поэт Марсель Тири, вступивший в подразделение, чтобы«развлечься и поучаствовать в добрых сражениях».
До весны 1915 года дивизион тренировался в Булони, потом перебрался во Фландрию. Но там, на изрытых снарядами и отравленных ипритом полях, Бельгийскому бронедивизиону оставалось лишь чахнуть от безделья. Реалии окопной войны не оставили «Минервам» шанса проявить себя.
«Бронированные спасатели» из Великобритании
Похожим образом сложилась судьба британского Королевского военно-морского дивизиона бронированных автомобилей. Сначала Великобритания обзавелась собственной морской авиацией (RNAS — Royal Navy Air Service). Когда грянула Первая мировая война, аэропланы стали летать на разведку, и не всегда им удавалось вернуться. Британцы считали спасение сбитых авиаторов от гибели или плена важнейшей задачей. А возложили её на экипажи броневиков «Ланчестер», специально разработанных по заказу RNAS. Эти машины были защищены 8-мм бронёй и вооружены 7,62-мм пулемётом Максима или 7,7-мм Льюиса.
Британский бронедивизион возглавил человек под стать Коллону — представитель консерваторов в Палате общин британского парламента Оливер Локер-Лэмпсон. Подобно бельгийскому коллеге, он тоже превратил в броневик свой личный автомобиль — «Роллс-Ройс». Жалование водителям бронедивизиона едва не стало причиной ссоры между военным министром Горацио Китченером и морским министром Уинстоном Черчиллем. Дело было в том, что армейские шофёры зарабатывали шесть шиллингов в день, а Локер-Лэмпсон своим людям платил десять.
Британское подразделение, как и бельгийское, оказалось на фронте во Фландрии — с предсказуемым итогом использования. Историк Ярослав Голубинов отметил по этому поводу: «Несмотря на активные бои с немцами во Фландрии, дивизион, тем не менее, не оправдал надежд, которые на него возлагались… Позиционная война, с линиями окопов в нескольких десятках метров друг от друга, не годилась для манёвренных бронемашин».
Простаивание двух боеспособных подразделений в тылу было слишком расточительным для Антанты. Поэтому Британский и Бельгийский бронедивизионы отправились в Россию, на родину 1-й автопулемётной роты.
Одна из машин Бельгийского бронедивизиона
«Адский» и «Грозный» на конной тяге
В деле создания автоброневых частей Российская империя была впереди планеты всей. Ещё в 1906 году князь М. А. Накашидзе пытался организовать такое подразделение в русской армии, но не успел, погибнув от взрыва бомбы.
В августе 1914 года военный министр В. А. Сухомлинов санкционировал формирование «бронированной автомобильной пулемётной батареи», а уже в октябре рота под командованием полковника лейб-гвардии Егерского полка А. Н. Добржанского отправилась на Северо-Западный фронт. Тогда она была укомплектована броневиками на базе легковых «Руссо-Балтов». При экипаже из 5 человек на вооружении каждой машины стояло по 3 пулемёта Максима. Позднее 1-я автопулемётная рота благодаря закупкам у союзников пополнилась британскими бронеавтомобилями «Остин» 1-й серии.
Российские броневики «Руссо-Балт», увешанные ветками для маскировки
Кампания 1914 года наглядно показала, что броневикам сложно обойтись одними пулемётами, нужна поддержка более крупных калибров. Так начались работы над первым пулемётно-пушечным броневиком на базе 5-тонного американского грузовика «Гарфорд».
На Русском фронте бронеавтомобили действовали в целом и активнее, и успешнее, чем на Западном. «…Появились какие-то странные силуэты, не испугавшиеся роя жужжавших по всем направлениям пуль. Что-то зловеще затрещало, и покатились сплошные первые ряды касок, за ними другие, третьи… а ужасные серые силуэты надвигались всё ближе и ближе, жгучие свинцовые струи проникали всё глубже в германские колонны. И уже в середине города послышалось русское “Ура!”», — такими эффектными словами пресса того времени описывала прорыв броневиков «Руссо-Балт» 10 ноября 1914 года в городе Стрыкове. Два года спустя похожие эмоции вызовет боевой дебют танков.
Как правило, каждому броневику в русской армии присваивали собственное имя. Например, глубокой осенью 1915 года «Адский» пулемётный «Остин» 1-й серии и «Грозный» пушечный «Гарфорд» прикрывали переправу пехоты. Пушечной машине пришлось воевать за двоих — слишком велик был риск расстрелять из пулемётов своих. Немцы ничего не смогли противопоставить «Гарфорду».
К тому моменту на русских фронтах действовало в общей сложности уже 120 броневиков. Здесь позиционные тупики случались реже, чем на Западном фронте. Но и без них колёсным машинам требовались если не шоссе, то хотя бы укатанные грунтовые дороги. Снегопад и весенняя распутица делали непроходимыми и их, кое-как выручали разве что цепи на колёсах.
Хватало и других проблем с использованием бронеавтомобилей. Машины с десятками лошадиных сил под капотом зачастую приходилось доставлять на передовую, буксируя лошадьми. Тем самым не только экономился моторесурс, но и шум моторов не выдавал броневиков неприятелю. Машины часто застревали в дорожной грязи, их выдерживали не все мосты — иногда командиры бронечастей даже отказывались идти в бой, ссылаясь на это.
Бронеавтомобили британца Локер-Лэмпсона были на Кавказском и Румынском фронтах, участвовали в последнем, июньском наступлении русской армии 1917 года в Галиции. Оно обернулось крахом. Один из офицеров дивизиона вспоминал: «Атака следовала за контратакой с газом и жидким огнём и всеми теми отвратительными вещами, которые используют гунны, но хотя “tavarishche” держат позиции, они не смогли двинуться вперёд». В 1918 году из Курска и Владивостока, бросив своих железных коней, союзники отправились домой.
Пушечный бронеавтомобиль «Гарфорд» с собственным именем «Грозный» на транспортной платформе
Первая мировая война на всех фронтах оказалась слишком сложной для бронеавтомобилей. Если бы она не превратилась в окопную, а осталась манёвренной, то, быть может, бронемашины и сыграли бы в ней главную роль, попутно изменив мировую военную историю. Но в разгар лета 1915 года было понятно, что этого не случится. Именно в этот критический момент британский военный репортёр подполковник Эрнест Данлоп Суинтон прислал командующему британскими силами во Франции фельдмаршалу Джону Френчу записку. В ней говорилось, что новые боевые машины«должны быть бензиновыми тракторами на гусеницах».
Кто бы мог подумать, что эта бумажка перевернёт мир.
Источники:
Бойен Р. Бельгийский корпус броневиков в Русской армии // Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. М., 2006. С. 226–232.
Голубинов Я. Британские авиационные бронеморяки в России // Warspot. 17.07.2016.
Кирилец С. В., Канинский Г. Г. Георгиевич. Автомобили Русской Императорской армии. «Автомобильная академия» генерала Секретева. М., 2010.
Коломиец М. В. Броневые автомобильные части русской армии // Россия в Первой мировой войне. 1914–1918: Энциклопедия. В 3 тт. Т. I. М., 2014. С. 212–221.
Попова С. С. Военные злоключения бельгийцев в России // Военно-исторический журнал. 1996. № 2. С. 46–52.
